В. БЕЛЬКОВИЧ,
кандидат биологических наук
ДЕЛЬФИНЫ НА СЛУЖБЕ НАУКЕ
Вкус свободы
Дельфин белобочка Славка — удивительный, поистине уникальный представитель своего вида. Семь лет, прожитых им в неволе, являются своеобразным рекордом для обыкновенных дельфинов, потому что в океанариумах дельфины этого вида живут обычно недолго. В условиях неволи легочные и кожные заболевания — их настоящий бич.
Зиму Славка проводил один. Уныло, холодно, одиноко... Несколько ударов хвоста — стенка, разворот, еще несколько движений — и опять стенка. Вверх — за новой порцией воздуха, и вниз, в глубину — там теплее. Плюс шесть градусов — такая вода для закаленных! На свободе в море можно уплыть на юг. А здесь
тепло принесет только работа, поэтому плавать, плавать, плавать... И так час за часом, днем и ночью. «Слова» вымолвить, высказаться, обменяться мнениями не с кем. Звуки исчезли.
Но бывали у Славки и праздники.
Прежде всего, смена воды. Он буквально преображался. Исчезало монотонное безразличие плавания. Движения становились быстры и уверенны. Когда-то, в самом начале, он панически боялся стенок и старался держаться на середине, теперь же плавал почти вплотную, чтобы почувствовать телом струю свежей воды из трубы. Надолго замирал под водопадом, с шумом обрушивавшимся на его тело. Что приносил ему этот поток свежей морской воды? Какие «вести» из родного дома? Мир вкусовых ощущений, несомненно, один
48
из важных источников информации для обитателей моря. Но хеморе-цепция дельфинов — еще совершенно непрочитанная книга для исследователя.
Океан, соленость тридцать три промилле. Тридцать три- грамма солей в литре. Соленая и горькая вода. Правда, это на наш вкус, такой ли она представляется киту?
Известно, что киты осматики. Даже в строении их мозга это четко выражено — обонятельные доли почти исчезли. Нет обоняния? Что ж, оно им и не очень нужно. Когда вдыхаешь воздух всего лишь 0,3 секунды, а потом на несколько минут ныряешь — обоняние плохой помощник. Зато со вкусом иначе. На языке у дельфинов имеются специальные вкусовые луковицы, и эксперименты показали, что с их помощью дельфины различают вещества, растворенные в воде. Недаром дельфины любят плавать с приоткрытой пастью, а при смене воды в бассейнах океанариумов собираются у свежей морской струи: они ловят ароматы открытого моря, волнующий вкус свободы.
Сто вопросов без ответов
Как бурно реагирует Славка на наше появление на бортике, особенно, если в руках ведро с рыбой! Тут же всплывает на поверхность и уже не заныривает. Наблюдает за действиями человека то одним, то другим глазом, примерно так, как это делают птицы. Как точно подхватывает он в воде одну за другой до десятка
рыб, брошенных в бассейн почти одновременно, прекрасно запоминая по шлепкам о воду, где они упали.
«Славка, прыгай!» И в воздух с готовностью взмывает стройное тело. Сделав замысловатую «бочку» или переворот на спину, падает в туче брызг. Следом летит рыбка — вознаграждение за выполнение команды. Славка еще долго после кормления продолжает вылетать из воды. Почему? Любит прыгать? Стремится продлить контакт с человеком и привлечь его внимание? Или хочет заработать рыбешку?
И вдруг все изменилось. Теперь он не берет даже две рыбки, брошенные одновременно. Только по одной. Медленно, вяло, не спеша подплывает к тонущему корму. Заглатывает с трудом, будто оказывает великое одолжение. К рыбе предъявляются жесткие требования: она должна быть целая, без малейших повреждений. Иначе тут же выплевывается, а хвост отчаянно колотит по воде. Это — бурное выражение негодования, недовольства. В чем дело? Может быть, одиночество делает Славку таким вялым и капризным? Каждый прием пищи растягивается на полтора-два часа, превращается в кормление «с ложечки» — «за бабушку, за дедушку, за папу...» Но иначе нельзя. Идет эксперимент. Ни один дельфин никогда не был в таких условиях. Как он переносит пониженную температуру воды? Сколько ему нужно горючего—пищи, чтобы поддержать тепловой баланс? Каково влияние длительной изоляции на нервную систему и работоспособность экспериментального животного? Может ли человек стать длядель-
ДЕЛЬФИНЫ НА СЛУЖБЕ НАУКЕ
49
Зак. ТМ
фина большим, чем поставщиком пищи, в какой-то мере заменить отсутствующих сородичей? Принимает он нас и нашу заботу как должное или как «неизбежное зло»?
Сто двадцать восемь Дней одиночества для Славки, для нас — сто двадцать восемь дней, полных тревог, забот и многих вопросов без ответа.
Чужой
Одиночеству Славки пришел конец. Привезли группу дельфинов-афалин. Однсго за другим животных приносили на носилках и пускали в водоем. Поведение их было довольно типичным. Первая афалина, очутившись в воде, не секунду замерла на поверхности, а потом круто нырнула в
Одиноко Славке в ванн*.
глубину. Те же повторилось со вто-рвЙ, третьей... пятой... со всеми. И вот уже все стадо возбужденно Плавает в центре бассейна тесной группой. Дельфины шумно и дружно ныряют— кругом все новое, неизвестнее, конечно же , «опасное»,— и в воздух летят брызги, мелькают черные спины С косыми Плавниками.
Между афалинами и Славкой — невидимая граница, она не нарушается ни с той, ни с другой стороны, территорий четко поделена.
Через два-три часа картина изменилась. Афалины несколько успокоились и стали Плавать медленнее. Славка подолгу скрывается под водой и нет-нет да и вынырнет на афа-линьей территории. Если вначале он был явно ошеломл.ен вторжением шумного общества вдвое больших по размерам дельфинов, то те-
В ПОДВОДНОМ МИРЕ
50
перь, вроде, проявляет к ним живой интерес.
При кормлении афалины вели себя очень сдержанно и настороженно. Славка же усердствовал и, казалось, старался показать все, чему он научился за год общения с человеком. Куда девались недавняя вялость и безразличие к пище! Теперь он — воплощение скорости, виртуозной координации движений, совершенного управления своим телом! Он успевал везде, где раздавался всплеск упавшей рыбы. Одна рыбка— он хватает одну, пять — и вот уже одна за другой они исчезают в его тонких длинных челюстях. Он следит за движением руки экспериментатора, скашивая свои черные глаза и показывая красноватые белки. Взмах руки —• он бросается спиной назад и, перевернувшись, стрелой мчится к упавшей сзади рыбе.
А что афалины? Одни спокойно, а другие даже поспешно уступают ему дорогу. И лишь две молоденькие самочки интересуются тем, что выделывает Славка.
Но афалины довольно быстро осваиваются с новой обстановкой. К вечеру они уже не плавали тесной группой, а разбились на две. Хотя группы и не очень стабильны, время от времени состав их меняется, ясно, что звери группируются по возрасту. Славка пристраивается к молодежи. Он чувствует себя хозяином и действует смело, но афалины, кажется, не очень обращают на него внимание. Что он есть, что его нет — им безразлично. Однако Славка не унывает. Самое забавное, что он выбрал объектом своего внимания одну из самок довольно внушительных раз-
меров и проявляет к ней повышенный интерес.
Лидером Славке стать так и не удалось. Ему не мешали быть первым в самом начале, не мешали и позже, но только ему это реже удавалось. А в общем белобочка для афалин как бы не существует. Они игнорировали Славку во всем.
Дельфинья дружба
Дик был единственным самцом в стаде афалин. Но он не господствовал в нем, как это бывает у многих животных. Он равнодушно относился к попыткам Славки ухаживать за афалинами-самками и редко проявлял агрессивность.
Славка Диком сразу заинтересовался, и сначала инициатива во взаимоотношениях целиком принадлежала белобочке. Дик был вялым, и Славка старался его расшевелить. Плавал около него, тыкал рылом в бок, брюхо.
Прошел месяц. Шла кормежка. Дик неторопливо подбирал рыбу, а Славка то и дело выхватывал ее у него из-под носа. Такие трюки он проделывал не впервой, но на этот раз Дик бросился на белобочку с разинутой пастью. От неожиданности Славка выпрыгнул в воздух и бросился наутек. Дик помчался за ним, не отставая ни на сантиметр. Как две стрелы носились они по водоему, выделывая сложные маневры, а потом разлетелись в разные стороны и снова принялись за кормежку.
С этого случая Дик время от времени устраивал подобные гонки. Он мог ополчиться на Славку не только
ДЕЛЬФИНЫ НА СЛУЖБЕ НАУКЕ 4*
51
Малыши предпочитают получать рыбу прямо в рот.
в период кормления, так что тому постоянно приходилось быть начеку...
Когда после длительной разлуки оба дельфина снова оказались вместе, Дик прочно занял доминирующее положение. Он прогонял Славку с места кормежки ударами хвоста, нередко кусал, оставляя на коже глубокие следы зубов. Теперь, пока Дик не насытится, Славка «не имел права» присутствовать рядом. Только утолив первый голод, он «разрешал» Славке есть рыбу, но тот, как правило, брал ее лишь тогда, когда Дик не смотрел в его сторону. Стоило тому повернуть голову, и Славка сра-
зу же бросал рыбу и даже демонстративно отворачивался от нее, показывая всем своим видом, что она его совершенно не интересует.
Доминирование Дика проявлялось теперь не только во время кормежки. Однажды Дика гладил сотрудник, а Славка подплыл и остановился невдалеке. Вдруг Дик резко повернулся, погнался за Славкой и укусил его. Это было похоже на ревность. В свою очередь и Славка, когда Дика гладили, тоже проявлял признаки неудовольствия: бил хвостом с расчетом окатить водой человека, пытался завладеть вниманием Дика и увести его за собой. Однако сам он
долго не позволял человеку прикасаться к себе.
Но потом Дик и Славка подружились. Почти все время они теперь плавали вместе. То чесали друг друга кончиками рострума по горлу, бокам, хвосту, то Славка упирался носом в бок громадного Дика, толкал его вперед по поверхности воды. Тому это, видимо, доставляло удовольствие, и он, жмуря глаза, не сопротивлялся. Нанежившись, они начинали гоняться друг за другом, делали двойные синхронные прыжки в разные стороны, и другие трюки, которые мгновенно «придумывали» на ходу. Дельфины — искуснейшие импровизаторы. Даже если элементы игры повторяются, на них все равно смотреть интересно. Виртуозности, стремительности дельфинов, их энергии и оптимизму не перестаешь удивляться.
Дельфиньи разговоры
«Наконец-то, снова в коллективе, правда, эти дельфины не похожи на моих братьев и сестер, но все же это дельфины». Славка преобразился. Человек для него больше не существовал. С каждым новичком, прибывающим в загон, он тут же устанавливал прямую связь. Через гидрофоны на динамики и экраны осциллографов подавались закодированные сигналы дельфиньего разговора. Ну что ж, вполне возможно, что они понимают друг друга. Может быть, помимо диалектов, на которых разговаривают определенные виды, у дельфинов есть свое эсперанто, понятное им всем?
Имея дело с птицами или млекопитающими, даже не специалисту не составит особого труда установить наличие у них «языка» и в определенных ситуациях понять его.
Ученые, занимающиеся лингвистическими способностями животных, выявили удивительно интересные вещи. Свиньи, оказывается, обладают «наиболее интересными темами для разговоров». Они могут выражать различные эмоции с помощью регистра, включающего более двадцати тонов! По сравнению с ними лошади и коровы — немые существа. Из обезьян самые разговорчивые — макаки, в их словаре почти 30 сигналов. У африканских горилл — 22, ревунов — 19, гиббонов — 13.
Подобных примеров можно привести много. Однажды рыбаки окружили сетью стадо дельфинов-белух. Крупные белые звери метались от одной стенки невода к другой в поисках выхода. Одна из белух отбилась от остальных, подплыв почти к самому берегу. В этом месте сеть отошла, на глубине всего одного метра образовался узкий проход, и белуха смогла выйти на свободу. Через несколько секунд ее спина показалась рядом с поплавками невода и исчезла. В это же время паника среди белух прекратилась. Они, как по команде, занырнули. Через мгновение их тела замелькали в мелководье единственного спасительного выхода.
Прошло всего несколько секунд, и в неводе не осталось ни одного дельфина. Случайно выбравшаяся белуха указала путь всем остальным. Но как?
— Хитрый зверь,— говорят рыба-
В ПОДВОДНОМ МИРЕ
S1
ДЕЛЬФИНЫ НА СЛУЖБЕ НАУКЕ
S3
ки.— Стоит одному вырваться, и не уследишь, как все уйдут.
Эту особенность дельфинов хорошо знают и поморы Севера, и дель-финеры Черного моря.
Узкий пролив был перегорожен длинными алюминиевыми трубками. У изгороди стояло исследовательское судно, ожидая подхода серых китов. Надо было записать звуки этих животных. Внезапно появилась группа дельфинов. Аппаратура стала фиксировать их звуки. Они пересвистывались и изредка щелкали. Внезапно свисты смолкли, и раздалось интенсивное щелканье, скрип. Тут же дельфины свернули к берегу, а один направился к алюминиевым шестам. Доплыл до них, посвистывая и щелкая, и вернулся к стаду. После оживленного обмена свистами стадо уверенно двинулось к шестам и благополучно их миновало.
Все эти примеры показывают, что дельфины активно используют сигнализацию. Звуки, различные по продолжительности, интенсивности и частоте, служат им средством получения и передачи информации. Очень трудно сигналы этих животных объяснить словами. Сколько будет присутствовать людей на дельфиньем звуковом сеансе, столько будет и аналогий с известными звуковыми выражениями. С чем только еще не сравнивают сигнализацию дельфинов: с грохотом взрыва, одиночными выстрелами, раскатами грома, воем, мычанием, визгом, стоном, жужжанием шмеля, писком комара, шумом толпы, колокольным звоном, различными многосложными сочетаниями этих звуков. Кроме того, они исполь-
зуют различные свисты, модулированные по частоте, длительности и амплитуде. Причем дельфин может одновременно производить и щелчки и свисты, что указывает на несколько источников звуков у него.
Но все это звуки слышимой нами части спектра. А ведь большинство сигналов дельфинов лежит в области частот, которые не воспринимаются человеком. Обнаружить их можно только с помощью ультразвуковой аппаратуры.
Уже проанализированы звуки дельфинов в неволе (ручных и только что пойманных) во время игры, плавания, кормежки. Изучались их звуки и на свободе, в море. У разных видов выделено несколько десятков наиболее часто встречающихся сигналов. Это гораздо больше, чем у обезьян.
Исследователи Дреер и Эванс, сравнив звуки афалины, гринды, бутылконоса и белобокого дельфина, выяснили, что пять одинаковых сигналов используются всеми этими животными, остальные—различны. Оказалось, что молодые афалины более болтливы, чем взрослые, но их сигналы менее разнообразны и этим чем-то напоминают «детский лепет». Малыши по-другому, чем взрослые, реагируют на изменение ситуации, скажем, на труп дельфиненка в бассейне. У них были одни сигналы, у взрослых — другие.
Из всего многообразия Дреер и Эванс выделили 32 типа звуковых сигналов и установили условное значение некоторых: «спасайтесь», «на помощь», «ко мне», «опасность», «внимание». Но вопрос в том, как классифицировать эти 32 звука, которые они занесли в будущий дель-
В ПОДВОДНОМ МИРЕ
54
финий словарь. Что это: слог, сложившееся понятие или комбинация понятий?
Артур Кларк в своих «Контурах грядущего» запланировал расшифровку дельфиньего языка на 1970 год. Как видите, он ошибся. Проникновение в сущность сигналов дельфинов очень сложное дело.
Одна из существенных сложностей — несовершенство аппаратуры, которая коверкает сигналы. Когда дельфинам «возвращают» записанные ранее их же звуки — они часто остаются к ним равнодушными. Но все же кое-что удалось сделать.
Однако в любом случае понятно, что даже самую сложную сигнализацию животных нельзя сравнивать с человеческой речью. Человеческому слову могут соответствовать понятия отвлеченные. Особенностью мышления человека является способность создавать абстракции и в языковой сфере оперировать ими. Пока нам не известно, чтобы животное могло пользоваться сигналом как отвлеченным понятием.
«Алло, дельфин слушает»
В 1961 году доктор Джон Лилли впервые дал дельфинам возможность разговаривать по телефону. Линия связи соединяла две ванны с дельфином в каждой. Как только линию включали, дельфины начинали обмениваться звуками, когда выключали, все звуки либо прекращались, либо раздавались стереотипные позывные сигналы «изолированного животного». Было сразу же отмечено, что дельфины очень «вежливы»: когда один говорит, другой молчит.
Затем проделали следующий эксперимент. В действующую систему подключали фильтры, которые срезали те или иные частоты. Дельфины отказывались пользоваться этим «испорченным телефоном», если верхний частотный предел был ниже 28 килогерц, а нижний — выше 5 килогерц. Время от времени они проверяли линию и, если критические частоты были восстановлены, вновь начинали обмен сигналами. Активнее всего он шел, когда линия связи пропускала частоты в диапазоне от 2 до 80 килогерц. Это дало основание предположить, что при «разговоре» дельфины используют сигналы практически всех частот.
Поскольку скорость звука в воде в 4,5 раза больше, чем в воздухе, то длина волн в то же число раз меньше. Если сравнивать длины волн разговорных частот человека в воздушной среде и дельфина в водной, то окажется, что они одинаковы. И человек, и дельфин используют для общения одинаковые длины волн! Но вот среда, а следовательно, и частотный диапазон различны.
Джон Лилли считает, что издаваемые дельфинами в воздух свисты и щелканье — это попытка общаться с нами, попытка побудить нас применить их способ связи. Исследователя еще более утвердило в этой мысли выявление у дельфинов человекоподобных подражательных звуков. Этих имитаций животных очень долго не могли обнаружить. Во-первых, звуки сильно искажены слуховым и голосовым аппаратами дельфинов, а во-вторых, дельфины пользуются такой скороговоркой, которую в обычных условиях мы попросту не можем уло-
ДЕЛЬФИНЫ НА СЛУЖБЕ НАУКЕ
55
вить. Человекоподобные звуки были услышаны случайно, при прослушивании записей с замедлением в 4 раза. Связано это с тем, что звук распространяется в воде в 4,5 раза быстрее, чем в воздухе. Опять то же самое соотношение — 1 : 4,5! Только раньше оно относилось к спектру частот, а теперь к темпу общения. Довольно универсальная зависимость!
Эксперименты Джона Лилли показали, что дельфины могут с высокой точностью имитировать число слогов в словах человека. Дельфин подплывал к бортику и «беседовал» с экспериментатором, который говорил ему слова из одного-десяти слогов. Дельфин имитировал не только количество, но и длительность слогов в каждом слове с точностью до 90 процентов. Кроме того, он возвращал человеку эти звуки с очень близкой говорящему интонацией. Так что, если не вслушиваться в детали, создавалось впечатление невнятного разговора. Ритмика речи, тональная окраска легко улавливались и воспроизводились дельфином.
Вслед за Джоном Лилли были предприняты и другие попытки выяснить, о чем говорят два изолированных друг от друга дельфина, пользуясь электроникой. В ноябре 1963 года был проведен сеанс связи дельфинов-афалин в морской биологической лаборатории в Калифорнии. В эксперименте принимали участие пятилетняя самка Дорис и самец Дэш. Длился сеанс 32 минуты и состоял из 16 двухминутных периодов, во время которых в четные периоды между дельфинами существовала электронная связь, а в нечетные— линия была разомкнута. За-
пись сигналов велась непрерывно. В начале каждого сеанса связи подавался сигнал точка-тире, частотой 2,7 килогерца, а в момент окончания связи зеркальный сигнал — тире-точка.
После окончания опыта исследователи, обработав полученные результаты, выяснили, что дельфины издавали шесть типов свистов, единичные щелчки, серии щелчков и пронзительные крики.
Любопытно, что в первые два сеанса Дэш издавал наиболее длительные серии щелчков и несколько раз подпрыгивал в воздух, явно стараясь обнаружить «спрятавшуюся» Дорис. Ни до опыта, ни впоследствии никаких прыжков у Дэша не наблюдалось. Дорис, видимо, сначала тоже волновало местонахождение Дэша, так как в эти же первые сеансы она издала больше половины всех своих щелкающих локационных звуков. После второго периода связи таких щелкающих звуков было лишь несколько. Видно, в них отпала необходимость — дельфины убедились, что не смогут найти друг друга. Основным средством связи стали свисты.
Для удобства обработки данных эксперимента все звуки дельфина за 1 секунду рассматривались исследователями как единая группа звуков. Дорис оказалась более болтлива. За периоды связи она издала 235 групп свистов, Дэш — 159. Во время отсутствия с^язи было зарегистрировано всего 68 групп свистов.
Начало каждого обмена сигналами было довольно стереотипным, а затем следовали свисты смешанные — своеобразная звуковая музыка.
В ПОДВОДНОМ МИРЕ
56
Словно выдавались позывные, а затем информация, что вполне сравнимо с разговором человека по радиотелефону.
Создавалось впечатление, что животные довольно быстро научились распознавать, включена связь или нет. Возможно, они стали узнавать сигнал (точку-тире) включения канала связи или уловили интервалы включения и отключения линии связи.
Через четыре месяца после эксперимента запись звуков Дорис была передана в резервуар, где плавал в одиночестве Дэш. Дельфин немедленно ответил на большинство свистящих звуков Дорис однотипными свистами, перемежая их свистами нового типа, потом издал серию щелчков и на 113 секунде четвертого периода связи замолчал. Он не произнес больше ни звука. На следующий день запись вновь передали в резервуар Дэша. Он вновь отвечал, но опять лишь до четвертого периода связи, за которым замолчал на 95 секунде. Однако на этот раз он нарушил свое молчание в предпоследнем периоде связи, на его 56 секунде, и продолжал отвечать до конца. Через полчаса Дэшу в третий раз начали повторять звуки Дорис. Он отвечал на свисты Дорис до 128 секунды четвертого периода, затем прекратил связь, возобновив ее в предпоследнем периоде на 41 секунде.
Попытались разобраться, в чем дело. Оказалось, что Дэш замолкал после свистов Дорис определенного типа. В первый раз он замолчал после девяти таких свистов, во второй раз — после семи, а в третий — по-
сле одиннадцати. Эти же свисты Дорис издавала в пятом и шестом периодах связи, и Дэш в них молчал и слушал. В предпоследнем, седьмом периоде, эти свисты у Дорис отсутствуют, и Дэш «заговорил» сам.
Как же исследователи оценили результаты опыта? Прежде всего, они считают, что материал для окончательного суждения невелик и позволяет лишь подсказать пути дальнейших исследований.
Два типа свистов использовались животными и при включенной, и при отключенной линии, а также наиболее часто в начале обмена. На них отвечал Дэш, когда ему проигрывали сигналы Дорис. Они громкие, повторяющиеся и частотно-модулированные, так что звучат наподобие сирены и могут быть слышны далеко в море. Эти сигналы можно расценить как позывные и помогающие установить личность дельфина и его местонахождение с высокой точностью. Три типа звуков использовались Дэшем лишь во время непосредственного обмена с Дорис, но отсутствовали при воспроизведениях ее записи. Звуки одного из них были наименее стереотипны. Именно они заставляли замолкать Дэша. Это можно объяснить тем, что они имеют смысл лишь при двустороннем обмене, при конкретных ситуациях.
Безусловно, расшифровка той информации, которой обмениваются изолированные дельфины, может привести к открытию многих интересных закономерностей, которые приблизят нас к пониманию сущности дельфиньего языка, помогут таким образом больше узнать о способах акустического общения животных.
ДЕЛЬФИНЫ НА СЛУЖБЕ НАУКЕ
57